Общие контуры сюжета «Отелло» Шекспир заимствовал из новеллы «Венецианский мавр» Джиральди Чинтио (1504— 1573), одного из крупнейших итальянских новеллистов. Интересен и факт существования вполне реалистичного персонажа, венецианца Маурицио Отелло, который был несколько лет командующим на Кипре, где при неизвестных обстоятельствах погибла его жена. Уменьшительное от имени Маурицио в итальянском языке — Мауро. Со временем «мауро» , вероятно, превратилось в «мавр». Так вот, Чинтио рассказывает о ревнивом мавре, который; поверив клевете приближенного к нему офицера, убил свою невинную жену Дездемону. Но в этот сюжет Уильям Шекспир вложил новое содержание. Вместо мрачного ревнивца из новеллы Чинтио, вместо человека, в сущности, мелкого, злого и ничтожного Шекспир создал величественный образ; Он наделил своего Отелло большим сердцем и большим умом, создал могучую и глубокую, душу, в которой и блаженство, и страдание проявляются в размерах громадных, беспредельных.
В грозный для Венецианской республики час Отелло назначают командующим на Кипре, этом важнейшем военно-морском форпосте венецианцев. И причина трагического события заключается не в том, что Отелло ревнив от природы, как мавр в новелле Чинтио, но в его излишней доверчивости. Сам Отелло говорит в конце трагедии, что он «не легко ревнив». Причина — не в природе Отелло, но в воздействии на него Яго, которому удалось убедить в виновности Дездемоны умного, но доверчивого Отелло. Если бы Отелло был ревнив от природы, то достаточно было бы мелкого подлеца, как у Чинтио, и не нужно было бы умного и сильного Яго, которому лишь в результате настойчивого упорства и тонкого расчета, игры на слабой струне Отелло — на его доверчивости — удается омрачить сознание благородного мавра. И не в припадке бешеной ревности, но совершая суд, убивает Отелло Дездемону. «Если она останется жива, она предаст и других»,— говорит Отелло (акт V, сцена 2). «Отелло от природы не ревнив, — напротив, он доверчив», — заметил Пушкин. Великое произведение Шекспира не трагедия ревности, но прежде всего — трагедия обманутого доверия.
Поверить Яго было легко, он умел притворяться. Недаром все называют его «честным Яго». Он не мелкий подлец, но хищный авантюрист большого размаха. Он ведет смелую игру, преследуя вполне определенную цель: сначала скомпрометировать Кассио и занять пост заместителя Отелло (что ему и удастся), а затем погубить Отелло и стать самому правителем Кипра. Он сам говорит, что служит «не из любви и долга, а лишь притворясь и преследуя личную цель» (акт I, сцена 1). Яго говорит, что, если бы он не был двуличным и ходил с открытой душой, его «заклевал бы любой простак» (акт I, сцена 1) и он, таким образом, ссылается на окружающую его среду в оправдание своей «морали» или, точнее, отсутствия всякой морали. Сущность трагедии заключается в том, что люди благородной открытой души, такие, как Отелло и Дездемона, живя в подобной среде, обречены на гибель.
Имя «Дездемона» на греческом языке значит «злосчастная». Но Дездемона не только жертва —она и героиня трагедии. Наперекор воле отца и воззрениям той среды, в которой она выросла, она вышла замуж за темнолицего военачальника. Явившись ночью в сенат и не робея в присутствии отца и всего собрания сенаторов, она говорит о своей любви к Отелло. Она не хочет оставаться в военное время «мирной мошкою» и спешит вслед за мужем на Кипр — место предполагаемых военных действий. Старый Брабанцио, этот представитель консервативных сил Венеции, воспринимает брак дочери с темнолицым человеком чуть ли не как социальный переворот. «Если разрешать такие поступки, — восклицает он, — правителями нашего государства станут рабы и язычники» (акт I, сцена 2). Для Отелло же, прожившего тяжелую жизнь, Дездемона—идеал человека. Есть в конце трагедии чудесная деталь. Узнав уже после смерти Дездемоны о ее невиновности, Отелло плачет и сам сравнивает свои слезы с целебной смолой, которую роняют аравийские деревья. Эти радостные слезы — как бы луч света, озаряющий финал трагедии.
Замечательно задуман Шекспиром образ Эмилии, Эта, казалось бы, самая обыкновенная женщина вдруг в решительную минуту становится героиней. Не боясь смерти, она обличает собственного мужа в преступлении. Недаром, умирая, Эмилия сравнивает себя с лебедем, безголосой птицей, которая, согласно народному преданию, поет только раз в жизни — перед смертью. Кассио, заместитель командующего, а затем правитель Кипра, — военный теоретик («математиком-грамотеем» иронически называет его Яго). Он не случайно флорентиец. От его спокойной созерцательности, от его поклонения «божественной Дездемоне», от его учтивых и галантных манер так и веет атмосферой ученых и изысканных флорентийских академий эпохи Ренессанса. Родриго, «одураченный джентльмен», как назван он в первом собрании пьес Шекспира 1623 года,—тип, часто встречающийся в драматургии и в литературе эпохи Шекспира: недоросль, сын богатых провинциальных землевладельцев, приезжающий в столицу, чтобы людей посмотреть и себя показать, и попадающий в когти хищного авантюриста, который играет с ним, как кошка с мышкой.
Первым исполнителем роли Отелло был Ричард Бербедж. В элегии на смерть Бербеджа (1619) в перечне лучших его ролей упоминаются «опечаленный мавр (то есть Отелло), юный Гамлет и добрый Лир».
| Твитнуть | Нравится |
