Развитие мореплавания и создание русского флота

   Русский народ издавна связан с морем. Первые сведения о морских плаваниях восточных славян относятся к VI—VII векам. Спускаясь в лодках-однодревках по Днепру, Бугу и Днестру, наши далекие предки смело пускались в плавание по Черному морю и вскоре настолько овладели морским искусством, что византийские правители с большой охотой приглашали их к себе на службу и даже назначали капитанами судов.
   Большое влияние на развитие мореплавания на Руси оказали варяги. Именно варяги совершили первый документально подтвержденный летописцами боевой поход. Весной 860 года Аскольд и Дир (рисунок 1) , правившие в Киеве, быстро собрав флотилию из 250 судов, во главе варяжской дружины спустились по Днепру в Черное море. Внезапно появившись перед Константинополем, русы, как их называли, застали византийцев врасплох. Византийский император Михаил во главе войска в это время воевал с арабами, а потому слабый гарнизон Константинополя предпочел запереться в городе. Варяги на штурм не решились, но разорили окрестности византийской столицы, награбив, по словам историка, богатую добычу.
   В IX веке русские купцы стали частыми гостями на Константинопольском рынке, а известность мореходов из Руси росла год от года. В том же IX веке дружина русов совершила морской поход в Италию. Не только Византия, но и многие другие страны признавали права русов на Черное море. Арабы, например, в этот период называли его Русским морем.
   В конце IX века, после смерти Рюрика, его воевода Олег захватил Киев, убив Аскольда и Дира, и постепенно подчинил большинство восточнославянских племенных союзов, тем самым положив начало созданию единого государства. Так возникла Киевская Русь, границы которой простирались от Балтийского и Белого морей на севере Европы до Черного моря на юге.
   Следующий морской поход руси на Константинополь знаком многим по легенде о князе Олеге, прибившем свой щит «на вратах Царьграда». У историков нет единого мнения об этом событии, так как поход Олега описывается только в «Повести временных лет»и более ни в одном другом источнике. Есть гипотеза, что в древнерусской летописи описан поход 860 года. «Повесть временных лет» рассказывает, что в 907 году, собрав многочисленный флот, Олег отправился в поход. Часть дружины шла берегом, а часть на судах по морю (рисунок 2) . Осадив Константинополь, киевский князь добился выгодных условий торгового договора и получил богатую дань.
   В правление следующего киевского князя Игоря состоялись уже два похода. Такая активность наших древних предков не удивительна, ведь русские князья были варягами, имели варяжские дружины, а жажда приключений была в крови норманнов, которые в ту эпоху разоряли побережье всей Европы. Первый поход князя Игоря состоялся в 941 году и летописцы описывают очень большой флот, собранный русами (рисунок 3) . Их появление у Константинополя не стало неожиданностью для византийцев, которые были оповещены заранее, тем более русы вместо активных действий принялись грабить окрестности. Византийцы воспользовались предоставленным им временем и подготовили немногие остававшиеся в городе корабли, оснастили некоторые из них греческим огнем и вышли навстречу флоту русов. Первое морское сражение Руси произошло у Иерона — маленького городка недалеко от входа в Босфор. В своем первом морском сражении русы потерпели страшное поражение, многие из их судов были сожжены, а уцелевшие укрылись от византийских кораблей на мелководье. Когда же остатки флота через некоторое время сделали попытку прорваться домой, состоялось второе сражение, в котором почти полностью были уничтожены уцелевшие корабли русов. В 943 году князь Игорь в союзе с печенегами предпринял второй поход, завершившийся, правда, быстрым подписанием договора.
   В X веке после ряда конфликтов и последующих за ними брака князя Владимира с византийской царевной Анной и Крещения Русь становится союзником Византии. Но к середине XI века отношения вновь портятся и киевский князь Ярослав направляет своего сына Владимира во главе большого флота к Константинополю. Пройдя в Мраморное море, русские суда встретились с византийским флотом. Сражение у маяка Искресту, третье по счету в истории русского флота, описано в летописях достаточно подробно. Бой начал командующий византийским флотом Василий Феодорокан, послав в атаку три триеры, которые тут же были атакованы русскими ладьями. Не имея другой возможности повредить корпус триер, русские воины оружием пытались пробить борта неприятельских кораблей, но византийцы осыпали их градом камней, копий и стрел. Когда же византийцы применили «греческий огонь» (рисунок 4) , русские стали спасаться бегством, потеряв, по словам летописца, семь кораблей сожженными и три потопленными. Разгоравшийся бой был прерван бурей и многие русские суда были выброшены на берег. Уцелевшие русские ладьи вырвались в Черное море и направились домой. В погоню за ними были отправлены 23 триеры, которые, по некоторым источникам, были разбиты русскими спустя несколько дней. Печальна судьба воинов, оставшихся на берегу. Под началом воеводы Вышаты, пробираясь на родину, они были разбиты византийцами недалеко от Варны, а все пленные и сам Вышата были ослеплены.
    И все же, при неудачах в морских сражениях походы киевских князей на Византию способствовали тому, что долгие годы русские купцы вели беспошлинную торговлю со странами Востока и Запада.
   Все морские походы древних русичей начинались на великом водном пути «из варяг в греки». Готовились к таким походам тщательно и заблаговременно. Еще осенью объезжал князь со своими дружинами подвластные ему земли, собирая дань: меха, мед, воск и шкуры. Зимой рубили большие деревья для корпусов будущих лодий, а весной сплавляли их в Киев. В постройке судов использовался опыт варягов, потому древнерусские ладьи так напоминают норманнские суда. На борта лодий приколачивали гвоздями или пришивали ивовыми прутьями («щитик») доски, и благодаря этому надводный борт увеличивался, росла грузоподъемность. После достройки «набойные лодьи» (рисунок 5) снаряжали такелажем: уключинами, веслами, якорями, мачтами с прямым парусом, рулевыми веслами. Пороги Днепра, через которые суда перетаскивались волоком, не позволяли увеличивать размеры лодий. Достигнув устья реки, путешественники делали короткую стоянку, готовясь к переходу морем. Морское плавание проходило вблизи берегов, с несколькими остановками.
   Северную часть пути «из варяг в греки» использовали для выхода в Балтийское море. Волхов — Ладожское озеро — Нева и вот уже остров Котлин в Финском заливе, где делали стоянку. Дальше путь новгородцев лежал в Котлывань (ныне Таллин), где суда оснащали для длительного перехода морем в Финляндию, Швецию и в немецкие и датские владения. Новгородцы плавали на судах, сколоченных из досок. В отличие от «набойных лодий» их называли «морскими» или «заморскими».
   Осваивали новгородцы и Север, финно-угорское население которого, постепенно перемешиваясь с русским стало называться поморами, от названия северного побережья — Поморья. Поморы славились искусными мореплавателями, ведь основным их промыслом было рыболовство и охота на морского зверя. По свидетельствам некоторых историков, поморы первыми в XI веке открыли Шпицберген, который они называли Грумант.
   Новгородские летописи XIII века донесли до нас имя Коровина Амосова, принадлежавшего к одной из наиболее древних и известных семей Новгорода. Он совершал далекие походы к Белому и Карскому морям для охоты за морским зверем. Мужественными мореходами прослыли его сын Амос, внук Федор, правнук Трифон.
   Последний, переехав в XIV веке с семьей в Холмогоры, построил в устье Северной Двины верфь для морских судов, на которой создавались прекрасные суда, специально приспособленные для плавания во льдах — поморские кочи (рисунок 6) . Корпусам наиболее крупных из них придавалась форма, напоминающая обводы современных ледоколов, способных «выжиматься» на лед. Нос и корма - холмогорских судов были сделаны со значительным подъемом, а борта — с большим развалом. Для управления служил навесной руль. На высокой мачте поднимали на рее прямой парус, которым пользовались при попутных ветрах, а при встречных и штиле шли на веслах.
    Потомки новгородских и холмогорских Амосовых стали известными корабельных дел мастерами в эпоху создания Петром I русского флота. Традициям этой славной семьи следовали и их потомки.
   Со временем бурному развитию новгородского мореплавания, торговли и освоения севера стали оказывать сопротивление датские и шведские правители. И не один раз новгородским князьям приходилось собирать свои дружины на борьбу за равноправное владение Балтийским морем.
   Четыре столетия (с X по XIII век включительно) суда русских мореплавателей бороздили воды Балтийского и Черного морей. Распад Киевской Руси и последовавший затем период феодальной раздробленности разобщили силы славян. В XIII веке Русь, разоренную татаро- монгольским нашествием и отрезанную от Черного моря на юге, немецкие, шведские и датские правители оттеснили и от берегов Балтики на севере. Около трехсот лет мореходство на Руси почти не развивалось.

   Около трехсот лет мореходство на Руси почти не развивалось. Но с началом освоения Сибири потомки новгородцев поморы, отважные и искусные мореходы, на своих крепких, устойчивых в непогоду кочах все дальше уходили в необъятные просторы Ледовитого океана на север и восток. В то же время началось героическое движение русских казаков на восток. Походы Москвитина, Пояркова, Хабарова и других отважных исследователей открыли для русского народа земли Дальнего Востока, берега Охотского и Японского морей.
   В 1643 году Семен Иванович Дежнев спустился по Индигирке к Северному Ледовитому океану и «сею поездкою,— как писал о его плавании М. В. Ломоносов, — несомненно доказал проход из Ледовитого океана в Тихий». Казачий пятидесятник Владимир Атласов первым из русских достиг Курильских островов и составил обстоятельное описание Камчатки. Не лишним будет напомнить, что в те времена Русское государство практически не имело выхода к Черному и Балтийскому морям.
   Русские землепроходцы совершали свои плавания по рекам Сибири и северным морям, выходили в открытый океан на все тех же надежных поморских кочах, пользовавшихся заслуженной славой. Эти незатейливые суденышки стали не только надежными помощниками русских первооткрывателей Сибири, Дальнего Востока и Ледовитого океана, но в будущем именно на них русские войска одерживали свои первые победы над шведским флотом на Ладоге и Неве.
   К середине XVI века относятся и попытки российского государства создать парусные корабли по европейскому образцу. Первым русским кораблем принято считать «Орел». Но в действительности, за 31 год до постройки «Орла» в России был построен корабль «Фредерик». В 1634 году посольство голштинского герцога Фридриха III прибыло ко двору русского царя Михаила Федоровича с просьбой разрешить проезд немецким купцам через территорию нашей страны в Персию для торговли. И для удобства плавания в Персию предполагалось создание десяти кораблей. Разрешение голштинцам было дано и в сопровождении русской охраны немцы отправились в Нижний Новгород. Нижегородскому воеводе же было указано всячески способствовать иностранцам и по возможности перенять у них опыт «корабельного мастерства».
   Строительство велось нанятыми «охочими» русскими плотниками под руководством Михаэля Кордеса из Любека и корабельного плотника, вероятно, голландца, Корнелия Йостена. В 1636 году корабль был спущен на воду, назван в честь голштинского герцога и оснащен для плавания в Персию, от результатов которого зависело строительство остальных девяти кораблей. Возможно, этот корабль не считается русским только потому, что на нем был поднят голштинский флаг, но неоспоримый факт, что «Фредерик» - первый вооруженный парусный корабль западноевропейского типа, построенный в России.
    Корабль был плоскодонный, трехмачтовый, парусный (рисунок 7) . Его длина 35 м, ширина 12 м, осадка 2 м. В тихую погоду судно могло передвигаться при помощи двенадцати пар больших галерных весел. Корабль был вооружен несколькими пушками. При выходе в плавание на нем находилось 15 офицеров, 27 матросов и 78 членов посольства. Матросы набирались из числа местных иностранцев и русских.
    Появление на Волге и Каспии «Фредерика» вызвало огромную сенсацию (рисунок 8) . Но, к сожалению, во время своего первого плавания в районе Дербента корабль попал в сильный шторм, продолжавшийся в течении нескольких дней, потерял все свои мачты и был сильно поврежден. Чтобы спасти людей и товары было принято решение выбросить корабль на мель. От постройки остальных судов немцы отказались.
  Вновь приступить к строительству военного флота Россию вынудили отнюдь не шуточные обстоятельства. В XVII столетии донские и яицкие (нынешние уральские) казаки совершали пиратские набеги на населенные пункты, расположенные по Волге и на берегах Каспийского моря. Казачьи ватаги наводили страх на весь юг России. И не только России. Объясняя причину заключения договора между Турцией и Богданом Хмельницким, французский посланник в Турции писал королю Людовику XIII: «Появление в море четырех казацких челнов наводило на Константинополь больший страх, чем появление чумы в Морее».
   По Волге и Каспийскому морю проходил очень важный для Русского государства водный торговый путь, по которому шла оживленная торговля с восточными странами. Для охраны этого пути России пришлось начать строительство собственного флота на Волге и Каспии.
   В 1664 году персидский шах Аббас II усилил торговые сношения с Россией и дал многие исключительные привилегии русским купцам. Через три года шах попросил у России дозволить особой армянской компании, состоящей из персидских подданных, производить торг шелком-сырцом через Россию. Разрешение было получено, но при этом русские брали на себя охранение провозимых товаров. Конечно, это вызвало необходимость завести военные суда для плавания по Волге и Каспийскому морю, а потому 19 июня 1667 года начата постройка военного корабля в селе Дединове, а наблюдение за постройкой поручено боярину Ордин-Нащокину.
   В России корабельных мастеров не было, а потому очевидной необходимостью было пригласить для этого иностранцев. Выбор пал на голландцев, так как они своей честностью в торговле расположили к себе русских людей, тогда как англичане за свои хищнические наклонности к наживе заставили совершенно запретить им торговлю в России. Был приглашен корабельный мастер Ламберт Гельт (Ней) «со товарищи». Русскими плотниками руководили корабелы дворянин Яков Полуектов и подъячий мытной избы Степан Петров.
  Несмотря на многочисленные трудности и чинимые препятствия, корабль, названный «Орел», заложенный в половине ноября 1667 года, был спущен через полгода; вскоре поспели еще яхта, бот и две шлюпки. Окончательное снаряжение этих судов задержало выход их до 19 мая 1669 года.
   Корабль «Орел» (рисунок 9) размерами был очень мал: длиной 24,5 метра, шириной 6,5 м и сидел на 1,5 м в воде. Вооружение корабля составляли 22 легкие пушки. Команда корабля из 23 человек полностью состояла из иностранцев и к ним прибавили 35 стрельцов для охраны во время пути. Командовал кораблем голландец Давид Бутлер. Он же, по всей видимости, «приложил руку» к созданию российского триколора. После спуска корабля Бутлер в письме к царю Алексею Михайловичу разъясняет, что «какого государства корабль, такое и знамя на нем живет», после чего были выделены полотнища белого, синего и красного цветов, а чуть позднее к флагу пришили двуглавого орла. Тем самым, возможно, родиной российского флага является село Дединово.
  Почти четыре месяца понадобилось флотилии, чтобы добраться до Астрахани (рисунок 10) . В Астрахани суда оставались девять месяцев, сначала в ожидании некоторых вещей и погрузки припасов, а потом по случаю восстания под руководством Степана Разина, остановившего всю торговлю с Персией. Вскоре восстание Разина распространилось настолько, что восставшими был захвачен и самый город Астрахань; иностранцы бежали, из них двое — лекарь Термунт и пушкарь Карстен Брандт — потом возвратились и поселились в России. Сам же «Орел» был захвачен разинцами, но такие корабли сложны в управлении, а потому он был отведен в протоку Кутум, где вскоре пришел в полную ветхость. Несмотря на печальный исход, нужно отметить, что в 1668 году был сделан первый шаг к созданию русской регулярной военно-морской силы.
   На Белом море в это время тоже было несколько попыток завести свои торговые корабли, чтобы на них самим возить товары в иностранные порты, но русские купцы были там подвергнуты полному бойкоту, и им пришлось привезти товары обратно в Архангельск и продать тем же иностранцам по дешевой цене. Иностранцы всячески стесняли развитие морского дела, широко пользуясь даваемыми им привилегиями и нередко производя насилия.

   В XVII веке борьба за возврат морских побережий стала первоочередной задачей, имевшей огромное политическое и экономическое значение для России. Мысль о необходимости для русского государства иметь флот возникла у Петра I еще в ранней молодости, после удачных опытов постройки судов на Переяславском озере в 1689-1692 годах, когда были построены два малых фрегата и три яхты, причем Петр I сам принимал участие в работах рядовым плотником.
   Но увлечение юного Петра кораблями началось еще до создания «потешной флотилии». В 1688 году в селе Измайлово среди старых вещей своего деда Никиты Романова, в сарае, нашел ботик. Голландец Карстен Брандт, бывший некогда канониром на «Орле», поправил ботик, поставил на нем мачту с парусом и спустил на Яузу, где Петр освоил управление лодкой. Назвали ботик «Святой Николай» (рисунок 11) . Спустя много лет, в 1723 году, на смотре Балтийского флота, куда был доставлен ботик, огромные линейные корабли салютовали артиллерийским залпами маленькой лодке, а царь Петр пророчески назвал ботик «дедушкой русского флота».
   В 1693 году Петр I, будучи в Архангельске, закладывает Соломбальскую верфь и строит на ней два корабля — яхту «Святой Петр» (рисунок 12) и корабль «Святой Павел» и одновременно заказывает пришедшим в Архангельск голландцам 44-пушечный фрегат «Святое пророчество» . В 1694 году Петр I опять был в Архангельске, где впервые вышел в открытое море с эскадрой из трех кораблей, провожая голландское торговое посольство. Становилось понятным, что единственный морской порт за сотни верст от основных экономических районов страны в то время давал лишь ограниченные возможности для развития торговли как по своей отдаленности, так и по условиям плавания парусных кораблей.
   Весной 1695 года Петр I решается начать войну с Турцией за выход к Черному морю. Хотя Османская империя в XVII веке начала вступать в период внутреннего кризиса, она по-прежнему обладала огромными военно-экономическими ресурсами и являлась могущественным военно-феодальным государством, владения которого раскинулись от Гибралтара до Индийского океана. Османская армия была многочисленна, а значительный по численности военный флот обладал большим боевым опытом.
   Первый удар русских армий царь направил на Азов. Город был осажден, но большего сухопутные войска добиться не могли: для успешной войны с Турцией необходим был мощный военный флот, а созданная Петром флотилия (в основном из галер) оказалась недостаточной и плохо вооруженной для блокады приморской крепости. Но неудача не обескуражила Петра, он с тройной энергией принялся за подготовку ко второму походу на Азов. Усилиями 25 тысяч русских крестьян, мастеровых и солдат, трудившихся в Воронеже, селе Преображенском, Козлове, Добром и Сокольске к весне 1696 года были построены 2 парусных корабля «Апостол Петр» (рисунок 13) и «Апостол Павел», 22 галеры и 4 брандера. Для транспортных целей изготовили полторы тысячи стругов и лодок. Командовать флотом назначили Франца Лефорта, а Петр был волонтером на одном их кораблей. Азов вновь был осажден, но теперь не только с суши, но и с моря. Турецкий флот в составе 6 линейных кораблей и 17 галер не смог прорваться к крепости. Не получая подкреплений, 18 июля Азов пал (рисунок 14) . Вновь после долгого перерыва Россия вышла на побережье Азово-Черноморского бассейна.
   Осенью 1696 года вопрос о строительстве флота был вынесен на решение Боярской думы. 20 октября дума постановила: «Морским судам быть...». С этого времени в России началось создание регулярного военно-морского флота (об Азовских походах и создании Азовского флота см. «Азовские походы Петра Первого»).
   Первые попытки строительства надежных кораблей для будущей Азовской флотилии убедили молодого Петра, что иностранные кораблестроители, приглашаемые им на службу в Россию, были малосведущими в своем деле или не хотели выдавать всех своих секретов. И тогда Петр, стремясь постичь суть кораблестроения, сам берется за топор. И вот с целью создания коалиции для борьбы против Турции за выход на Черное море Петр I в марте 1697 года направляет «великое посольство» в Голландию, Англию и Венецию - морские державы той поры. Вместе с посольством было направлено более 100 человек для изучения кораблестроения и морского дела.
   В одну группу волонтеров под именем Петра Михайлова входил и Петр I. Поездка продолжалась около полутора лет. Первое время Петр I работал в Амстердаме простым плотником на верфи Ост-Индской компании под руководством известного в те времена корабельного мастера Класа Поля. Четыре с половиной месяца усердно трудился русский царь у корабельного мастера, изучил все, что только мог, узнал все хитрости сложной специальности.
   Работая под руководством Класа Поля, считавшегося одним из лучших в Голландии мастеров, Петр был разочарован не только в познаниях его, но и в познаниях всех других голландских мастеров, поскольку оказалось, что они не были сведущи в теории кораблестроения. Петр I убедился, что голландские кораблестроители всего-навсего ремесленники, полагающиеся лишь на природную сметку и верность глаза. Справедливости ради, надо отметить, что кораблестроение, как наука, в те годы только зарождалась и происходило это в Англии. И Петр I переезжает в Англию, где пополняет свои знания по теории кораблестроения и морской практике. Глубокое изучение Петром всех отраслей морского дела оказалось той основой, на которой возросло славное будущее русского военного флота. Ученик возвратился на родину мастером.
   Петр I поставил целью вернуть России выход на побережье Балтийского моря, для чего овладеть Нарвой и затем дальше развивать военные действия.
   Начало борьбы России с Швецией за Балтику сильно зависело от успеха мирных переговоров с Турцией. Для заключения наиболее выгодного мира с Турцией русский посол Е. Украинцев в 1699 году был отправлен в Константинополь на 46-пушечном корабле «Крепость» (рисунок 15) , а до Керчи его сопровождала русская эскадра из 11 крупных кораблей и других судов, построенных в Воронеже в течение 1697—1699 годов. В июле 1700 года с Турцией было заключено перемирие на 30 лет, по которому за Россией были оставлены устье Дона, а также города Азов и Таганрог. На Азовском море в Таганроге основывается первая военно-морская база России.
   Заключив мир с Турцией, Петр немедленно начал борьбу со Швецией, располагавшей в тем времена сильной армией и очень мощным флотом, за кратчайший выход в Западную Европу. Путь к Балтике был нелегок. Шведы бросили все свои силы, чтобы не допустить выхода России к морю.
   Первые победы молодого русского флота были одержаны на дальних подступах к Балтике — на Белом море и на озерах.
   После нарвского разгрома шведы задумали нанести еще один удар по России, разработав план нападения на Архангельск. Успешное завершение этого предприятия позволило бы полностью лишить Россию подвоза европейских товаров. 25 июня 1701 года вице-адмирал Шееблад выделил из состава шведской эскадры три корабля, приказав им войти в Двину и приблизиться к Архангельску. Однако их путь был непродолжителен. Кормщик Иван Рябов и переводчик Дмитрий Борисов пошли на самоотверженный подвиг: они посадили неприятельские суда на мель против Новодвинской крепости. Шведы жестоко расправились с героями — Борисов был убит, а раненый Рябов бросился в воду и сумел добраться до берега, но шведские корабли попали под сильнейший обстрел русских орудий. Всю ночь береговые батареи вели огонь по шведским кораблям безуспешно пытавшимся сняться с мели. Наутро одному из кораблей удалось уйти, но два других были захвачены русскими солдатами. После неудачной попытки Шеебладу не оставалось ничего другого, как покинуть русские воды, а среди русских трофеев появились новые боевые реликвии — первые военно-морские флаги неприятельских кораблей.
   В мае 1702 года в узком проливе, соединяющем Чудское озеро с Псковским, отряд русских кораблей был встречен шведской эскадрой командора Лешерна. Завязался упорный бой, продолжавшийся в течение трех дней. Вражеским огнем было разбито и потоплено несколько русских карбасов, однако русские упорно приближались к шведским кораблям и лезли на абордаж. В результате боев русским удалось захватить сначала яхту «Флундран», а затем «Виват» и «Вахтмейстер», и прорваться в Чудское озеро.
   Разгорелись боевые действия и на Ладожском озере, где у шведов находилась эскадра вице-адмирала Нумерса. 27 августа 1702 года 30 русских карбасов нанесли поражение шведской эскадре из 6 морских судов. В этом бою шведы потеряли несколько судов и до 300 человек убитыми и ранеными. Итогом этих самоотверженных действий русских был уход шведов с Ладоги. Не решившись оставаться на Ладожском озере, корабли Нумерса по Неве ушли в Финский залив, а русские войска получили возможность начать осаду Нотебурга — древней новгородской крепости Орешек у истоков Невы.
   Очистив от неприятеля Ладогу, уже зимой 1702 года приступили к созданию верфи на реке Сясь, где началась постройка первых боевых кораблей. Весной 1703 года к постройке кораблей приступили на реке Свирь. Здесь у Лодейного поля были созданы Олонецкие верфи, которые стали одним из основных кораблестроительных центров зарождавшегося Балтийского флота. 24 марта 1703 года на Олонецкой верфи амстердамский корабельный мастер Выбе Геренс заложил первый российский военный корабль Балтийского флота — фрегат «Штандарт» (рисунок 16) (длина 27,5 м, ширина 7,3 м, осадка 2,7 м, экипаж 120 человек, вооружение 28 пушек). За три года на Олонецких верфях было построено 11 фрегатов и 12 шняв, составивших костяк Балтийского флота в самый трудный период Северной войны.
   В 1703 году русский флот через устье Невы вышел в Финский залив, где при занятии шведской крепости Ниеншанц (бывшая новгородская Новая крепость) при непосредственном участии самого Петра были взяты на абордаж и захвачены два шведских судна — «Гедан» и «Астрильд» (рисунок 17) . Через несколько дней после этого сражения, 16 мая 1703 года, на острове Янни-Саари в устье Невы была заложена Петропавловская крепость, положившая начало основанию новой столицы России — Санкт-Петербурга. Для защиты новой столицы с моря на острове Котлин была возведена деревянная трехярусная башня, на которой установили 16 пушек. Новый форт, названный Кроншлотом, был предназвачен для обстрела главного фарватера, по которому корабли шли к Петербургу. В 1704 и 1705 годах батареи Кроншлота вместе с фрегатами и шнявами, построенными на Олонецкой верфи, отразили удар превосходящих сил шведов, пытавшихся отбросить русских с берегов Финского залива. Позднее, в 1721 году, по проекту итальянского архитектора, полковника Доменико Трезини, на Котлине была заложена морская цитадель Кроншлот (рисунок 18) . Этим было положено начало созданию морской крепости Кронштадт. В инструкции коменданту крепости говорилось: «Содержать сию цитадель аще случится хотя до последнего человека...»
   Вслед за постройкой Петропавловской крепости в Петербурге началось строительство причалов, пристаней, складов для обеспечения нужд флота. 5 ноября 1704 года на левом берегу Невы, недалеко от моря, под защитой Петропавловской крепости была заложена большая корабельная верфь — Главное Адмиралтейство, и уже через год были построены основные верфи, а вокруг них — лесопильни, кузницы, смолокурни, парусные, канатные, мачтовые мастерские. В 1706 году в Главном Адмиралтействе спустили на воду первые корабли (рисунок 19) .
   Строительство кораблей Балтийского флота шло усиленными темпами, были одержаны важные победы на суше, но после неудачи Прутского похода по условиям договора с Турцией укрепления Таганрога и Азова были срыты, а русский Азовский флот перестал существовать.
   Весной 1714 года шведы предприняли отчаянную попытку закрыть русским судам выход из Финского залива. Шведская эскадра сосредоточилась в районе мыса Гангут, где и развернулись боевые действия. 27 июля 1714 года русский галерный флот, прорвавшись мимо главных сил шведского флота, напал на небольшой отряд шведских кораблей. После третьей сокрушительной атаки русских моряков шведы были сломлены (рисунок 20) . Русский флот одержал победу, навеки занесенную на страницы военно-морской истории России.
   Последующие победы русского парусного флота в Эзельском бою (рисунок 21) в 1719 году и гребного флота в Гренгамском сражении (рисунок 22) в 1720 году упрочили репутацию молодого русского флота. К концу царствования Петра I военно-морской флот России на Балтике был самым могучим среди флотов других держав. В его составе было 48 линейных кораблей и фрегатов, 787 галер и других судов. Общая численность команд достигала 28 тысяч человек.
   Петр I использовал все лучшее, что было в западном кораблестроении, учитывая особенности мореплавания у берегов России. Основу флота составляли линейные корабли. Сам Петр принимал участие в проектировании и строительстве многих судов: линейного 58-пушечного корабля «Гото Предестинация» (рисунок 23) — флагмана Азовской флотилии; первого линейного корабля Балтийского флота «Полтава» (рисунок 24) ; первого трехдечного 90-пушечного корабля «Лесное» (рисунок 25) ; первого 100-пушечного линейного корабля «Петр I и Петр II» (рисунок 26) и своего любимца — 64-пушечного линейного корабля «Ингерманланд» (рисунок 27) , на котором Петр I во все последующие кампании на Балтике держал свой вице-адмиральский флаг.
   Образованное в 1704 году Адмиралтейство утвердило строгую систему рангов для флота - так называемый Петровский регламент. Помимо линейных кораблей, он включал фрегаты - суда с 28-44 орудиями, — предназначавшиеся для оказания помощи линейным кораблям, а также для конвоя торговых судов, разведки и патрулирования. Так же как и линейные корабли, они несли три мачты с прямым парусным вооружением. Следующий класс кораблей, по регламенту Петра I, — шнявы (рисунок 28) . У них было две мачты, 12-18 пушек. Их боевое расписание — разведка.
   Для защиты Кронштадта строились прамы — плоскодонные 16-18-пушечные плавающие батареи с орудиями крупного калибра. Буера несли одну мачту и несколько пушек малого калибра. Для обстрела береговых укреплений строились бомбардирские суда (рисунок 29) . Они были вооружены одной-двумя тяжелыми мортирами, установленными в передней части корабля (рисунок 30) . Легкие тартаны имели две мачты с косыми парусами и вооружались несколькими небольшими пушками. Для ближней разведки и посыльной службы использовались бригантины. Старые, отслужившие свой век суда оборудовались под брандеры, которые наполняли горючим материалом и пускали с наветренной стороны на неприятельские корабли.
   Наряду с развитием парусного флота сохранялись и гребные суда — галеры (рисунок 31) , полугалеры и малые галеры, называвшиеся скампавеями (рисунок 32) . Следует отметить, что переход от гребных судов к парусным во всем мире длился несколько столетий и закончился лишь в конце XVII века. Однако добротно построенные гребные суда несли свою службу в XVIII веке, а некоторые даже и в XIX веке. Так, русская трехмачтовая галера «Пернов» сохранялась как памятник старины до апреля 1931 года, но, к сожалению, сгорела при пожаре в Гребном порту Ленинграда.
   При Петре I Россия почти через четыре столетия снова вышла к Балтийскому морю. Как заметил А. С. Пушкин: «Россия вошла в Европу, как спущенный корабль — при стуке топора и громе пушек». Созданный в немыслимо короткий срок, вобравший всё самое передовое из голландской и английской кораблестроительных школ, русский флот через два десятилетия после знаменитого указа Боярской думы, провозгласившей: «морским судам – быть», стал одним из лучших в Европе. Именно флот Петр I назвал своим любимым детищем, видя в нём главное свидетельство того, что изолированность и вековая отсталость России канули в прошлое...