Знак беды. Быков В. В.

  «Знак беды» — героическая повесть белорусского писателя Василя Быкова, созданная в 1982 году. По повести В. Быкова, белорусскую деревню Выселки, где живет Степанида и ее муж Петрок, заняли гитлеровцы. Не выдержав издевательств фашистов, Петрок идет на открытый протест и погибает. Поняв, что надежды на спасение уже нет, Степанида запирается и поджигает хату...

  Степа­нида и Петрок Богатька живут на хуторе Яхимов­щина, в трех кило­метрах от местечка Выселки. Их сын Федя служит в танковых войсках, дочь Феня учится «на докторшу» в Минске. Начи­на­ется война. Быстро прока­ты­ва­ется на восток фронт, приходят немцы. Насту­пает страшная в непред­ска­зу­е­мости новых бед жизнь.
  Пона­чалу немцы хозяй­ни­чают лишь в местечке и на хутор не наве­ды­ва­ются. Первыми явля­ются «свои» — полицаи Гуж и Колон­денок. Колон­денок когда-то, в пору коллек­ти­ви­зации, был при сель­со­вете маль­чиком на побе­гушках. Хотя Гуж прихо­дится Петроку дальним родствен­ником, он грубо унижает хозяев, требуя беспре­ко­слов­ного подчи­нения. Петрок терпит оскорб­ления и угрозы, Степа­нида держит себя гордо и вызы­вающе. Гуж припо­ми­нает, что она была колхозной акти­висткой, и угро­жает расправой. Наконец полицаи уходят, выпив прине­сенную с собой само­гонку. Степа­нида ругает мужа за его заис­ки­ва­ющее пове­дение. Приход поли­цаев был не случайным — Гуж присмотрел хутор для постоя немец­кого офицера с командой. Через несколько дней приез­жают на тяжелом грузо­вике и немцы. Они прика­зы­вают хозя­евам вымыть хату для офицера, самих же Степа­ниду и Петрока выго­няют жить в истопку. Немцы учиняют полный разгром в хозяй­стве. Хозяева со страхом наблю­дают все это и ждут еще больших бед. Когда Степа­нида пыта­ется пока­зать, что корова дает мало молока, немцы сами доят корову и за «сопро­тив­ление» изби­вают хозяйку. В следу­ющий раз Степа­нида тайком выда­и­вает все молоко в траву. Не получив молока, фельд­фе­бель пристре­ли­вает корову. Пока немцы возятся с коро­вьей тушей, Степа­нида успе­вает спря­тать за хутором, в барсу­чьей норе, уцелев­шего поро­сенка. Помо­гает ей в этом глухо­немой пастушок Янка. Ночью Степа­нида выкра­ды­вает винтовку повара и бросает её в колодец. Наутро немцы пере­тря­хи­вают в поисках винтовки всю истопку, забрав при этом скрипку Петрока. Днем его застав­ляют копать клозет для офицера. Обод­ренный тем, что офицер похвалил его за работу, Петрок реша­ется вечером идти просить скрипку. Он долго играет немцам. Скрипку возвра­щают. Ночью слышатся близкие выстрелы и крики: «Бандитен!» Немцы притас­ки­вают во двор застре­лен­ного Янку, неиз­вестно по какой причине подо­шед­шего к хутору. Назавтра, после приезда посыль­ного на мото­цикле, немцы соби­ра­ются и поки­дают хутор. Степа­ниде кажется, что она пере­стает ощущать себя в этом мире, и думает только: за что? За что такая кара обру­ши­лась на нее, на людей? И память пере­носит её на десять лет назад...
  Тогда в Выселках орга­ни­зо­вы­вали колхоз. На очередном собрании выступал упол­но­мо­ченный из района, ругал всех за несо­зна­тель­ность — кроме членов комбеда, никто в колхоз не запи­сы­вался. Восьмое собрание закон­чи­лось так же. Через день пред­ста­ви­тель окруж­кома Новик применил новый метод орга­ни­зации колхоза: на комбеде ставился вопрос о раску­ла­чи­вании тех, кто не хотел запи­сы­ваться. Запу­гивая членов комбеда часто повто­ря­ю­щи­мися словами «саботаж», «укло­низм», Новик доби­вался, чтобы перевес в голо­со­вании был за раску­ла­чи­вание. На этих засе­да­ниях присут­ствовал мальчик на побе­гушках при сель­со­вете — пере­ро­сток Потапка Колон­денок, который все услы­шанное исполь­зовал в своих заметках в районную газету. С ужасом читали потом члены комбеда эти заметки, подпи­санные псев­до­нимом Грамотей. В них упоми­на­лись многие местеч­ковцы, совсем не кулаки. Но так как они исполь­зо­вали наемную силу, их раску­ла­чи­вали. Степа­нида вспо­ми­нает горе семей, выбро­шенных из домов на снег, увозимых вместе с малыми детьми в неиз­вест­ность. Мили­ци­онер Вася Гончарик, из местных, после того как раску­лачил семью своей любимой девушки, застре­лился. Он был старшим братом Янки, кото­рому тогда было три года и кото­рого, став­шего на всю жизнь глухо­немым, застрелят немцы на хуторе Яхимов­щина.
  Вспо­ми­нает Степа­нида и то, как достался им с Петроком этот хутор. Он принад­лежал пану Яхимов­скому, обед­нев­шему шлях­тичу, одино­кому старику. Степа­нида с Петроком, поже­нив­шись, рабо­тали у старика и жили у него на хуторе. После рево­люции начали отби­рать у панов имуще­ство и землю и делить среди бедняков. Хутор достался Богатькам; из обширных земельных владений, которые Яхимов­ский сдавал в аренду, Степа­ниде с Петроком наре­зали две деся­тины на горе. Чтобы отвести от земли беды, Петрок поставил на горе крест, и народ прозвал эту гору Голгофой. Когда Степа­нида пришла к Яхимов­скому просить прощения — её мучила совесть, что она владеет чужим имуще­ством, — старик ответил: «Пан Езус простит». Степа­нида оправ­ды­ва­лась, — мол, не им, так все равно другим бы отдали, а старик произнес выстра­данно: «Но вы же не отка­за­лись... Грех зариться на чужое». Они кормили старика, ухажи­вали за ним, но он ничего не ел и в один страшный день пове­сился в амбаре. В этот день, перед тем как обна­ру­жить в амбаре старика, Степа­нида с Петроком нашли на поле замерз­шего жаво­ронка, который обма­нулся первым теплом. И Степа­нида решила, что это пред­зна­ме­но­вание беды, её знак. Так оно и случи­лось. Пала лошадь, глини­стая земля не родила, и вся трудная жизнь не прино­сила Богатькам ни счастья, ни радости. Потом — коллек­ти­ви­зация с её людским горем, беспро­светный колхозный труд, и вот — война...
  За убитым Янкой приез­жают Гуж с Колон­денком на подводе. Гуж прика­зы­вает Петроку идти на работу достра­и­вать разбомб­ленный мост. С работы Петрок приходит еле живой. Он решает выгнать само­гона, чтобы отку­питься от поли­цаев. За змеевик для аппа­рата он обме­ни­вает свою скрипку. Но самогон не помо­гает — полицаи требуют его все больше и больше, ввали­ва­ются однажды и полицаи из дальней деревни. Не найдя само­гона, который уже забрал Гуж, «чужие» полицаи до полу­смерти изби­вают хозяев. Петрок решает покон­чить с само­гоном — разби­вает аппарат, отка­пы­вает спря­танную в лесу бутылку первача, несет её домой, чтобы поле­чить избитую Степа­ниду. Его уже поджи­дает Гуж. Отча­яние застав­ляет Петрока выкри­ки­вать в адрес поли­цаев и немцев все проклятия, что нако­пи­лись у него на душе. Полицаи изби­вают его, тащат, полу­жи­вого, в местечко — и навсегда пропа­дает Петрок... Пропа­дает человек, за всю жизнь не сделавший никому зла, безвольный, но все-таки однажды прикос­нув­шийся к безжа­лостным жерновам истории. Когда-то снежной зимой застряли какие-то машины на боль­шаке возле хутора. Люди из машин зашли в хату погреться. Главный из них, пригля­дев­шись к тяжелой жизни хозяев, дал им червонец — на лекар­ство для боле­ющей дочери. Этот человек был пред­се­да­тель ЦИКа Бело­руссии Червяков. И когда аресто­вали пред­се­да­теля колхоза Левона, Степа­нида собрала подписи с колхоз­ников под письмом о неви­нов­ности пред­се­да­теля и послала Петрока в Минск — отдать письмо Червя­кову и заодно вернуть долг — червонец. Петрок опоздал на день — Червя­кова уже похо­ро­нили...
  Степа­нида, придя в себя после побоев, после того как слышала расправу Гужа над Петроком, решает мстить поли­цаям, немцам — всем, кто разрушил и без того горе­мычную жизнь. Она знает, что у моста кто-то из местных забрал неразо­рвав­шуюся бомбу. Степа­нида уверена, что это мог сделать только Корнила. Она идет в местечко, чтобы попы­таться пере­дать что-нибудь поесть Петроку в тюрьму и попро­сить у Корнилы бомбу. От тюрьмы её гонят, забрав пере­дачу. Хитрый Корнила согла­ша­ется привезти к ней бомбу на подводе — в обмен на уцелев­шего поро­сенка. Степа­нида решает бомбой взорвать мост, который уже построен заново. Степа­нида до поры зака­пы­вает бомбу в землю. В местечке она встре­чает конвой, ведущий куда-то Корнилу, и в страхе возвра­ща­ется домой, чтобы спря­тать бомбу получше. Обес­си­ленная, Степа­нида ложится отдох­нуть в истопке. В дверь ломятся полицаи, они требуют, чтобы она пока­зала, где бомба. Степа­нида не откры­вает. Дверь начи­нают ломать, стре­ляют сквозь нее. Степа­нида обли­вает истопку изнутри керо­сином и поджи­гает. Думая, что бомба внутри, полицаи разбе­га­ются. Никто не тушит полы­ха­ющее пламя, опасаясь мощного взрыва бомбы. «Но бомба дожи­да­лась своего часа».  

Нравится

Тридцатая школа